ДЕСЯТЬ ПРИЧИН КРАХА

Пошел 17-й год, как не стало Союза Советских Социалистических Республик, Коммунистической партии Советского Союза, советской модели социализма. Политологи, историки, экономисты по-разному трактуют причины свершившегося. Соображениями по этой проблеме делится политолог Ю.А. БЕЛИК, 1-й заместитель заведующего Экономическим отделом ЦК КПСС, работавший там при четырех генеральных секретарях – до 1989 года.

Декабрь – «чёрный» месяц в истории СССР: 25 декабря 1991 года в 19 часов 32 минуты над Московским Кремлем был спущен Государственный флаг СССР. Мир стал свидетелем финала наиболее драматического глобального события конца ХХ века – крушения СССР, КПСС, советской модели социализма.

Наши враги умело и коварно использовали слабости Советского Союза, узкие места социализма с советской спецификой. То, к чему давно стремился Запад – уничтожить СССР, свершилось. Александр Зиновьев, один из самых серьезных исследователей причин и последствий советской контрреволюции, справедливо заметил: «Удивляться надо не тому, что нас разгромили, а тому, что мы продержались семьдесят лет».

В моем представлении, причин разгрома всего десять. Действие их проявлялось с разной степенью очередности и активности.

ПРИЧИНА ПЕРВАЯ. После Ленина и Сталина у великой державы не оказалось достойных ее руководителей. Эта причина является ГЛАВНОЙ, остальные – производные от нее. Считается, что народ – творец истории, это, конечно, так. Но многое, очень многое, особенно успехи в деле социалистического строительства, в прочности государства, его защите от внутренних и внешних врагов зависели от личности, на том или ином этапе стоявшей во главе его. К месту вспомнить известный «Принцип Питера»: «В иерархической системе любой работник поднимается до уровня своей некомпетентности». В советской иерархической системе действительность оказалась таковой, что после Ленина и Сталина ВСЕ высшие руководители (Андропов – исключение) пребывали в состоянии некомпетентности, не соответствовали занимаемым ими высшим руководящим должностям.

ПРИЧИНА ВТОРАЯ. Огосударствление компартии. Со времен Ленина партия, её Центральный Комитет являлись организующим центром по руководству всеми сторонами жизни общества. Изначально был решен вопрос о разграничении функций партийных и государственных органов. Партия выполняла триединую задачу – идеология, кадры, партийная работа. Правительство занималось экономикой, реализацией установок партии по пятилетним планам, решением актуальных задач развития народного хозяйства. В совместных документах первой стояла подпись главы Правительства, второй – партийного лидера. (Так было вплоть до 1953 года, после чего принцип разграничения функций был нарушен и предан забвению.)

С переходом при Хрущёве на территориальную систему управления через совнархозы отраслевая структура перекочевала в аппарат ЦК КПСС. Там появились многочисленные отделы по отраслям народного хозяйства и промышленности. Произошло вторжение партии в хозяйственные вопросы, являвшиеся до этого прерогативой правительства и, как следствие, обезличивание деятельности Совета министров страны, снижение эффективности работы правительства. Возник ненужный и вредный антагонизм между советскими и партийными органами.

При Брежневе вернулись к системе отраслевого управления. Правительство в это время возглавлял А.Н. Косыгин – самый выдающийся государственный деятель советского периода. Он родоначальник экономических реформ, необходимость в которых к середине 60-х годов ощущалась весьма остро, но из-за противостояния с Брежневым не проведенных до конца. Косыгин поднял вопрос о нецелесообразности иметь в аппарате ЦК партии отраслевые отделы, мешавшие работе правительства. Но к нему не прислушались, все осталось, как при Хрущёве. Более того, аппарат ЦК существенно вырос и стал размещаться уже не в четырех (как при Сталине), а в одиннадцати подъездах, занимающих не три здания, как раньше, а целый квартал на Старой площади и прилегающих к ней улицах.

Коммунистическая партия, сосредоточив у себя всю полноту власти, являлась несущей конструкцией в системе управления государством, его скрепляющим механизмом. Она действительно являлась монстром, не была похожа ни на одну из политических партий Запада. Это хорошо понимали «за бугром» и делали все для того, чтобы крушение всего и вся начать именно с компартии. Горбачёв оказался для этого весьма подходящей фигурой.

Разрушение КПСС он начал под благоприятным предлогом «совершенствования» партийного руководства. Первым симптомом крушения стало отлучение Секретариата ЦК от традиционно выполняемых им функций по руководству текущей работой партии, подбору кадров, организации проверки исполнения принимаемых решений. Этим Секретариат занимался с ленинских времен. Следующим шагом разрушения стало постановление Политбюро от 8 сентября 1988 года по реорганизации партийного аппарата и передаче функций от соответствующих отраслевых отделов ЦК правительству.

Аппарат ЦК давно нуждался в освобождении его от несвойственных партийному органу функций. Для этого нужны были продуманные действия в их осуществлении. Однако произошло поспешное отторжение аппарата от государственных дел при весьма слабой готовности правительственных органов принять такие функции на себя. За долгое время там от этого отвыкли. В результате из-за поспешности в стране возникли неразбериха, хаос, а в определенной мере даже анархия.

Сознательное разрушение КПСС продолжалось. Вслед за экономическим партия была освобождена и от политического воздействия на общество. Становилось все более очевидным, что без партии над многонациональным советским государством нависла серьёзная угроза. Вместо отраслевых отделов в аппарате ЦК появились аморфные, безликие структуры, якобы отвечающие за «политическое обеспечение», а практически не отвечающие ни за что.

В начале июля 1990 года состоялся ХХVIII съезд КПСС, «съезд разрушителей». За многолетнюю историю впервые в его повестке отсутствовал вопрос об основных направлениях развития экономики, хотя таковые на ХIII пятилетку и перспективу до 2005 года обсуждались и были одобрены. Съезд показал полнейшую беспомощность по экономическим проблемам. Горбачёв с трудом, но все же был избран Генеральным секретарем. Впервые за всю историю в составе вновь избранного Политбюро не оказалось высших должностных лиц государства (Политбюро всегда было органом государственно-партийным). Внутри партии начался процесс раскола, размежевания, распада.

Многие помнят, как, ступив после освобождения из форосского «плена» на московскую землю, Горбачёв прямо у трапа самолета в который раз (!) заявил о своей приверженности социалистической идее и обновленной коммунистической партии. 25 августа 1991 года Генсек (он им еще оставался) на сессии Российского Верховного Совета был подвергнут беспрецедентному публичному унижению со стороны Ельцина. Там президент СССР М.С. Горбачёв заявил о сложении с себя полномочий Генерального секретаря и призвал ЦК партии «принять трудное решение о самороспуске». К 6 ноября 1991 года компартии всех союзных республик прекратили свою деятельность. КПСС рухнула. Цель, поставленная Западом, была достигнута.

ПРИЧИНА ТРЕТЬЯ. Застой в вопросах марксистско-ленинской теории, догматизм и опошление социалистической идеи. Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин – основоположники теории научного социализма. Ленин и Сталин впервые в мировой истории развили и воплотили эту теорию на практике. От последующих советских руководителей требовалось осмысленное и творческое применение ее в процессе социалистического строительства. Этому призваны были всемерно способствовать ученые-обществоведы. К сожалению, не произошло ни того, ни другого.

Идеологическая составная в деятельности компартии со времен Хрущёва–Брежнева находилась близко к нулевой отметке. Этот важный участок партийной работы фактически был отдан на откуп Михаилу Суслову. Человек догматического склада, о котором М. Шолохов справедливо заметил: «Он смотрел на жизнь через затемненное окно автомобиля». Суслов монополизировал идеологическое звено партийной работы (Брежневу было не до этого) и сыграл зловещую роль инквизитора в идеологии. Марксизм-ленинизм при Суслове был лишен диалектического подхода, превратился в закостенелую догму.

Не была принята во внимание позиция по данному вопросу В.И. Ленина: «Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она только положила краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни. Мы думаем, что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положения, которые применяются, в частности, к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России» (ПСС, т. 4, с. 184, выделено в оригинале. – Ю.Б.).

Наши обществоведы в штыки встретили теорию конвергенции Джона Гэлбрейта, объявили ее реакционной и враждебной, не сумели рассмотреть в ней положительные начала. Время показало, что подобная критика была незаслуженной. Американский ученый неоднократно приезжал в Советский Союз. Последний его визит пришелся на октябрь 1988 года по приглашению издательства «Прогресс» в связи с выходом книги «Капитализм, социализм, сосуществование» – своеобразный диалог Д. Гэлбрейта с советским ученым С. Меньшиковым (заметьте – сосуществование!).

В интервью журналу «Коммунист» (1989, № 1, стр. 116) Д. Гэлбрейт поделился мыслями по поводу конвергенции двух систем. «Я никогда не считал, что капитализм и социализм исчерпали потенциал своего развития. Полагаю, что будущее – за нарастанием разнообразия экономических, социальных, политических и культурных форм существования обеих систем. Оно налицо уже сейчас. Капитализм в США во многих аспектах резко отличается от того, который существует в Японии. Не меньше различий между социализмом в СССР и в Китае или в Венгрии.

Мы живем в мире, где обе системы развиваются не по шаблону. Общественный прогресс дает нам все новые и новые образцы, модели капиталистического и социалистического путей развития. Тенденции их конвергенции, сближения, в моем представлении – это взаимообогащение систем. Капитализму есть чему поучиться у социализма. Это и ваши успехи в социальной сфере, и элементы планового регулирования производства. И наоборот, социализм берет на вооружение достижения капитализма, например рыночный механизм. Еще раз подчеркну, я вовсе не имею в виду возможности в обозримом будущем слияния капитализма с социализмом, потери их специфики, появления какого-то «социокапитализма». Речь идет о нарастании многообразия, о свободном обмене достижениями, о взаимном обогащении. Именно этот путь способствует дальнейшему прогрессу человеческой цивилизации» (выделено мною. – Ю.Б.).

Вот, собственно, чего не смог понять Горбачев, начав перестройку. К чести китайцев, благодаря Дэн Сяопину они таким рецептом воспользовались, и небезуспешно.

В связи с идеологической стороной вопроса, уместно заметить, что Д. Гэлбрейт не относился к разряду догматиков. 40 лет назад он был сторонником политики максимального либерализма, видел в этом путь к «обществу изобилия». Позже был вынужден признать, что даже в самой богатой стране – США либерализм ведет к накоплению богатства на одном полюсе и бедности на другом. В отношении России Гэлбрейт предсказал, что на Западе найдется немало политиков, готовых «подсказать» такой путь реформ, который подорвет конкурентоспособность экономики и ослабит ее роль как соперника в экономической, военной и политической областях. Именно так все и произошло.

Юрий Андреевич БЕЛИК

Продолжение следует