ПРАВОСЛАВНЫЙ “БАТЮШКА” И ПРОСТО МАРИЯ

 (Записано в октябре 1994 г., дополнено в октябре 2012 г.)

…Третьего октября 1994 г. “Трудовая Россия”, отстояв пикет на Горбатом мосту и отпев павших защитников Дома Советов своими песнопениями, – не за упокой, а за жизнь вечную, – пришла на всенощную к Поминальной стене стадиона “Красная Пресня”, где в октябре 93-го ельцинские палачи добивали наших раненых. После обдуваемой всеми ветрами возвышенности Горбатого моста и распахнутого после дождя неба с двойной радугой над российской Голгофой, – здесь, у Стены Скорби, под густыми кронами больших деревьев было безветренно, сумрачно и глухо, в вечерней полутьме мерцали костры, тревожно ворочалась кровоточащая русская боль.

Мы с товарищами по баррикаде 1993 года тоже расположились у стены, не зажигая костра. Хотелось помолчать, вслушаться в эту поминальную ночь – вдруг она принесет какую-то весть? “Трудовая Россия”, еще не остывшая после пикета, поначалу и здесь взрывала тишину: “Из сотен тысяч батарей за слезы наших матерей по банде Ельцина – огонь, огонь!” Но к полночи все притихли, ведя лишь негромкие беседы.

Движение “Трудовая Россия” связывает красными узами людей разных вероисповеданий. Здесь и коммунисты, и христиане, и язычники, и закоренелые “атеисты”, найдутся и мусульмане, и буддисты. Но всех объединяет обостренное чувство социальной несправедливости и воля к борьбе. Прозападные СМИ выставляют “Трудовую Россию” в неприглядном свете, как сборище юродивых и психически ненормальных маргиналов. Но именно здесь, среди “Трудовой России”, я встретила настоящих святых. Простых советских людей, добрых, отзывчивых, бескорыстных, полагающих все для победы, готовых на подвиг и самопожертвование. Одним из таких образов трудороссов для меня стал рабочий московского метрополитена Володя. По его словам, коммунизм является наилучшим строем – он освобождает психику и мозг человека от постоянного страха за свою частную собственность и раскрепощает человека для творческой жизни. Не это ли утверждал еще великий Платон, не об этом ли “очищении души от материи” рассуждали мыслители античности и раннего христианства, отцы общежительного монашества? Не община ли (лат. – коммуна) избавляет человека от многих материальных забот, создавая равные благоприятные условия для спасения человеческих душ? И теперь это же утверждает не дипломированный философ, не доктор или кандидат философских наук, а простой советский рабочий, не искушенный в религиозно-философских вопросах. Почти всю зарплату Володя отдает на издание коммунистических газет и помощь соратникам, неся по воскресеньям бессменный пост у Музея Ленина, где его всегда можно видеть в рабочей спецовке, сжимающим в руках древко Красного Знамени. Таким рабочим надо ставить памятник на Красной площади.

Именно здесь, в колонне трудороссов, я услышала также дорогие слова из уст еще одного “златоуста”, который говорил своему товарищу: “И зачем людям так много надо, зачем эти дачи, виллы, личные автомобили? Было бы лишь здоровье – бери рюкзак, палатку и поезжай с друзьями на все четыре стороны необъятного Советского Союза, где ты везде гражданин своей Родины, всем товарищ и брат. И эта роскошь была доступна всем”.

Так бы шагать и шагать в этой колонне – прямиком в коммунизм.

“Ну не можем мы не победить! – горячо говорил другой трудоросс товарищам в колонне. – Вчера ночью вышел на балкон – все небо в звездах. Подумал вот так о победе – и звезда упала. Значит, желанное сбудется!”

Есть среди трудороссов и свой “дед Щукарь”. Когда философствующие словоблуды, каких немало собирается у Музея Ленина, заводят свои бесконечные споры, он задает им в лоб один-единственный вопрос: “Ты мне прямо скажи, не надо юлить: ты за частную собственность или нет?” И распалившийся оратор сразу замолкает.

Большинство на многочисленных пикетах "Трудовой России" составляют пенсионеры. Это и понятно – остальные трудятся или учатся. Так что весь накал борьбы за Советскую власть 1991–1993 гг. пришелся на их долю. Часами приходилось выстаивать им в пикетах, а потом и на баррикадах на натруженных больных ногах – и на холодном ветру, и в морозы, и в дождь, и в зной… Лидер трудороссов тов. Анпилов любовно обращается к ним со словами: “Мои дорогие, мои золотые бабушки и дедушки, что бы мы без вас делали!” Воистину это золотые люди.

А какие пророческие сны видит “Трудовая Россия”! Одним из них поделилась со мной молодая “атеистка”. Она говорила: когда совсем одолевает отчаяние, тогда во сне кто-то поддерживает, обнадеживает. Недавно приснилось: идем в колонне с красными флагами. И вдруг впереди показалась какая-то возвышенность, вся залита необыкновенно белым светом. Я заволновалась, загадала: если колонна не остановится, если дойдем до вершины, значит, победим. Дошли. А там столы, лавки длинные устланы белым, как для торжества…

“Так это же о евангельском пире брачном!” – сразу вспомнилось мне.

Самой мне однажды тоже приснился замечательный сон. Как будто возле Красной площади проходит железная дорога, пыхтит паровоз, “Трудовая Россия” собирается в дорогу, занимает места в плацкартных вагонах. Из окна видно, как на Красной площади в ожидании стоят тов. Анпилов, тов. Зюганов и лидеры других компартий. А из Мавзолея выходит Владимир Ильич со словами: «Ох и залежался я, все суставы проржавели». Немного размялся, похлопал себя, стряхнул пыль с пиджака, затем вошел в вагон, сел на боковое место напротив и сказал: «Ну вот теперь поехали!» И паровоз тронулся в путь, полетел...

* * *

…Наступила ночь. Озябнув, я подошла к ближайшему костру погреться. Он оказался казачий. Среди казаков были и священники (двоих из них мы видели в 93-м при кухне в Доме Советов). В этом кругу обращались друг к другу со словом “господа”. Разговор шел о праве Гогенцоллернов на российский престол. Вспомнились слова Евангелия: “Цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются; а вы – не так: но кто из вас больший, будь как меньший, и господствующий –  как служащий”. Но встревать в чужой разговор в эту ночь не хотелось, как и греться дольше у этого костра. Я вернулась к своим товарищам.

Сама я пришла в “Трудовую Россию” под Красным Знаменем с ликом Христа – первого Учителя коммунизма нашей эры. Трудороссы, за редким исключением, отнеслись к Знамени уважительно. Виктор Иванович Анпилов однажды, выстраивая колонну, сказал: “Это знамя – вперед, с ним мы победим”. Как-то один из коммунистов заметил: “Вы, христиане, верите во Христа, а мы верим в Солнце”. Как замечательно сказано! “Но ведь Христос тоже призвал человечество к Свету, – отозвалась я. – И символом этого духовного Света является Восходящее Солнце на гербе СССР”. А полуденное Солнце является символом вершины духовного совершенствования.

Когда после расстрела Верховного Совета Черномырдин заявил: “Мы забьем последний гвоздь в гробовую крышку коммунизма”, я подняла плакат со словами: “Христиане за Коммунизм”. Обратите внимание: не “христианский коммунизм” или “православный коммунизм”, но именно: христиане, целью которых является достижение “сияющих вершин коммунизма” – вершин восхождения к совершенству. Точно так же могут заявить о себе “Буддисты за Коммунизм”, “Мусульмане за Коммунизм” и т.д. Ибо духовное совершенствование заповедано во всех великих религиозно-философских учениях, в том числе и в учении марксизма-ленинизма, и достижение этих сияющих вершин является общей целью для верующих всех конфессий и всего человечества.

* * *

…Через некоторое время мне пришлось опять подойти к казачьему костру – сжечь смятую бумагу. То, что я услышала здесь, заставило задержаться. Молодой упитанный поп с рыжими вьющимися волосами размеренно, словно взмахивая кадилом, изрекал в казачьем кругу:

– Ходят тут с ленинским мурлом. У них есть свой, коммунячий костер, пусть сидят там.

Тут я увидела нашу верующую Марию – пожилую женщину со значком Ленина на груди. Как выяснилось потом, верующие из “Трудовой России” приглашали “батюшек” к своему костру выпить чаю и перекусить. “Батюшки” отказались: слишком много красных знамен.

Мария смотрела на рыжеволосого попа расширенными глазами. Ее простодушное доброе лицо выражало обиду и возмущение.

– Это Ленин-то “мурло”? Это почему же Ленин – “мурло”?

“Батюшка” снизошел до ответа: мол, дед Ленина Бланк был еврей.

– Да ты на себя-то посмотри: сам ты мурло, – просто сказала Мария.

Господи Иисусе! Сколько раз давала себе слово разговаривать с фарисеями спокойным ровным голосом, но не выдержала и на этот раз, сорвалась на крик:

– А вы кому молитесь? Взгляните на свой иконостас: Иоанн Предтеча – еврей, дева Мария – еврейка, апостолы Пётр и Павел – евреи, а на животе у вас  крест с надписью “Царь Иудейский”, который вы целуете! А церковь учит, что главная заповедь в Божьем законе – “возлюби Иегову, Бога твоего”!

Больше говорить мне не дали. Казаки схватили за руки, одни толкали прочь от костра, другие, напротив, удерживали на месте.

– Уведите ее, пусть идет к своему коммунячьему костру!

– Нет, не отпускай ее, надо разобраться, какой она веры!

– Да она иеговистка!

* * *

...До утра бродили мы с Марией по улице вдоль стадиона, не имея больше покоя. Снова и снова шептала она, вспоминая: “Это Ленин-то мурло?” И каждый раз возмущенно отвечала рыжеволосому попу, словно он неотступно стоял перед нею: “Сам ты мурло!” И была разрушена эта ночь, осквернена память погибших советских людей. Где Ты, Господь, когда придешь судить землю?..

Под утро набрякшее темное небо опять разверзлось проливным дождем. Природа словно тоже оплакивала своих погибших сыновей и дочерей. Вымокшие, продрогшие, в ожидании условленного часа, чтобы в 6.30 построиться на Горбатом мосту в “живую цепь”, мы с Марией забрели в ближайший подъезд. И затихли усталые, прислонясь к подоконнику. Стала одолевать дремота. На какой-то миг проваливаясь в сон и тут же возвращаясь к действительности, я услышала чей-то голос, говорящий:

– Господь здесь, скоро выйдет.

Но еще предстояло пережить время испытаний и искушений капитализмом…

Анна Ивановна БУСЕЛ