Теология освобождения: марксизм и христианство, диалектика и революция

В 2008 году, во время поездки на Латиноамериканский континент, митрополит Кирилл, ныне патриарх, заявил: «Будущее христианской цивилизации в каком-то смысле будет решаться в России и Латинской Америке… Уровень религиозности, влияние религиозного фактора на жизнь народа в России и Латинской Америке сопоставимы… Наступает время, когда власти и общество должны осознать, что Латинская Америка должна стать приоритетом для российской внешней политики».

Это весьма революционное заявление, если учесть, что Латинская Америка является родиной теологии освобождения, которая сочетает христианство с марксизмом, идентифицирует себя с бедняками континента и направлена на революционную борьбу против империализма, олигархии, зависимости от иностранного капитала, за социальное и национальное освобождение народных масс, выход из грязи, возвеличивание жизни. Теология освобождения не исключает также и революционного насилия. Для Фиделя Кастро, Уго Чавеса и других латиноамериканских революционеров Иисус Христос – это «Христос-бунтарь, Христос-революционер, Христос-социалист». Напомним, что Энгельс также называл первых христиан «социалистами» и «революционной партией переворота».

После столь широковещательного заявления митрополита Кирилла, который из Кубы отправлялся в Венесуэлу, Фидель Кастро логично заключил, что митрополита Кирилла и Уго Чавеса «вдохновляют одни и те же нравственные принципы, проистекающие из проповедей Христа… Владыка не враг социализма и не осуждает гореть на вечном огне тех, кто, как мы, исходит из марксизма-ленинизма, чтобы бороться за справедливый мир».

Каковы же основные принципы и идеи теологии освобождения? Вот они:

1. Бедняки – избранный народ Божий.

2. Бедные – не объект, а субъект освобождения.

3. Новая трактовка греха и спасения (эксплуатация и угнетение человека человеком, нищета угнетенных являются социальным грехом господствующих классов).

4. Признание классовой борьбы как двигателя истории. Необходимость выработки у бедняков евангелизированного классового сознания.

5. Борьба за достижение справедливости. «Духовность – это открытие Бога в борьбе за справедливость в мире бедных».

6. Признание законности революционного насилия как последнего средства борьбы.

7. Соединение христианской веры с марксистской теорией. Евангелизация марксизма и исторического процесса.

8. Коммунисты – «более зрелые собратья по социальной борьбе». Христиане и марксисты – союзники.

9. Необходимость преобразования мира, воспитания нового человека, строительства нового мира – «новой земли и нового неба».

10. Буржуазная свобода – не истинная свобода.

11. Диалектический подход к марксизму, религии, атеизму. Введение христианства в исторический контекст.

12. Диалектический подход к понятию Бога. «Наш Бог – это Бог бедняков».

* * *

А теперь о диалектическом подходе к религии и понятию Бога. Особенно это касается вульгарных материалистов, называющихся коммунистами («Мы не знаем никакого духа, не говоря уже о Святом»).

Теория и метод познания марксизма-ленинизма есть диалектика. Ее объективные законы универсальны, действуют в природе и обществе и приложимы к религии в том числе.

Познать Бога истинного и истинного Христа, различать добро и зло – такая задача поставлена в Евангелии. Здесь сказано также, что Бог есть Дух.

Теперь напомним важнейшие положения марксизма-ленинизма, относящиеся к диалектике духа.

По учению Ленина, суть диалектики – в раздвоении единого, и ДУХА, и общества в том числе, и познании противоречивых частей его (см. «К вопросу о диалектике»).

Энгельс называл «единого» библейского бога «противоречивым в самом себе».

Если применить диалектический метод к познанию этого «единого Бога-Духа», то он разделится на борющиеся противоположности: Дух Святой и Дух Лукавый, или Бог истинный и диавол. Задача познания и различения этих противоречивых сторон Духа, по сей день разделяющего человечество на противоположности, сама собой вытекает из ленинского учения о диалектике.

Представление о Духе Святом (то есть Светлом, Чистом, Благом) и его антиподе – Лукавом Духе (то есть Темном, Нечистом, Лживом, Злом Духе, диаволе, сатане, Князе тьмы) есть во всех мировых религиях. Особенно выражена эта полярность в зороастризме, где Дух Святой называется «пастырем нищих». Продолжением религиозных учений являются светские идеологии, в том числе и марксизм-ленинизм – идеология пролетариата, неимущего класса.

По Евангелию, Бог Нового Завета есть Дух Святой, а иудейский бог есть диавол, лжец и отец лжи (Ин.8:44).

По определению Маркса и Энгельса, «еврейский, исключительно национальный бог Яхве» стал «мировым богом и духом христианских народов». Следовательно, марксистско-ленинский «атеизм» есть отрицание иудейского бога – Лукавого Духа, диавола, который является «богом [лукавого] века сего», как говорит ап. Павел.

Далее. Бог Нового Завета – Дух Святой избрал бедных быть наследниками Своего Царства – Нового Мира, «новой земли и нового неба». О богатых же в Евангелии сказано, что они бесславят имя Христа, их ожидают горе и мучения и т.д. Христос говорит богатому: если хочешь спастись, раздай имение твое нищим, ибо легче верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому в Царство Небесное. Не можете служить Богу и мамоне – богатству и т.д.

Итак, в Евангелии налицо классовый подход.

Теперь приведем высказывания Маркса, Энгельса, Ленина о критике религии, социалистическом «атеизме» и буржуазном атеизме, из которых следует, что социалистический «атеизм» есть борьба против религии Лукавого Духа – «религии капитала». Но это отнюдь не борьба против Святого Духа, ибо идейным источником самого марксизма-ленинизма является христианский т.н. утопический коммунизм – учение Святого Духа. Итак:

Маркс: «Я предложил… поменьше щеголять вывеской “атеизма”… лучше пропагандировать содержание философии среди народа» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 27, с. 369-370).

Энгельс: «Мы хотим покончить с таким [буржуазным] атеизмом, каким его изображает Карлейль… Мы мало беспокоимся о том, назовут ли нас атеистами или как-нибудь иначе. Между тем, если бы карлейлевское пантеистическое определение атеизма было правильным, настоящими атеистами оказались бы не мы, а наши христианские противники. Нам в голову не приходит нападать на «вечные внутренние факты вселенной»; напротив, только мы и обосновали их настоящим образом, доказав их вечность и защитив их от произвола противоречивого в себе самом бога» (Положение Англии. Томас Карлейль. «Прошлое и настоящее», Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 585-595).. 

Ленин: «Маркс и Энгельс… больше подчеркивали диалектический материализм, чем диалектический материализм” (Материализм и эмпириокритицизм. М., 1951, с. 311).

«Философской основой марксизма, как неоднократно заявляли и Маркс, и Энгельс, является диалектический материализм…

Религия есть опиум народа, – это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе религии… И в то же время, однако, Энгельс неоднократно осуждал попытки людей, желающих… внести в программу рабочей партии прямое признание атеизма в смысле объявления войны религии…

Тактика марксизма по отношению к религии глубоко последовательная и продумана Марксом и Энгельсом… Политическая линия марксизма и в этом вопросе неразрывно связана с его философскими основами [диалектикой. – А.Б.] …

Коммунист должен быть… материалистом диалектическим, т.е. ставящим дело борьбы с религией… на почву классовой борьбы…

Задача борьбы с религией есть историческая задача революционной буржуазии, и на Западе эту задачу в значительной степени выполнила (или выполняла) буржуазная демократия в эпоху своих революций…

Заявив с думской трибуны, что религия есть опиум народа, наша фракция поступила вполне правильно… Следовало ли идти дальше, развивая еще подробнее атеистические выводы? Мы думаем, что нет. Это могло бы грозить преувеличением борьбы с религией со стороны политической партии пролетариата; это могло бы вести к стиранию грани между буржуазной и социалистической борьбой с религией…» («Об отношении рабочей партии к религии»).

«…Отчего мы не заявляем в своей программе, что мы атеисты?.. Ответ на этот вопрос должен разъяснить очень важную разницу в буржуазно-демократической и социал-демократической постановке вопроса о религии… Мы ни в коем случае не должны сбиваться на абстрактную, идеалистическую постановку религиозного вопроса «от разума», вне классовой борьбы, – постановку, нередко даваемую радикальными демократами из буржуазии…» («Социализм и религия»)

 * * *

Эти слова классиков марксизма-ленинизма еще не осознаны и не востребованы современными благополучными коммунистами России, не говоря уже о христианах. Но зато диалектический подход к религии хорошо усвоили и взяли на вооружение латиноамериканские идеологи освобождения, вожди бедняков. Когда-то европейские колонизаторы принесли Америке христианство, прочтенное глазами господствующих классов: «рабы, покоряйтесь господам своим». Теперь индейцы Америки и народы «третьего мира» возвращали своим поработителям христианство, прочтенное глазами бедняков, – «Каравеллы возвращаются обратно».

Теология освобождения – не плод оторванных от действительности философских или богословских размышлений. Она рождена самой жизнью бедного христианского народа Латинской Америки, эксплуатируемого своими «братьями по вере» из развитых стран, народа, осознавшего несправедливость своего униженного положения и искавшего в Библии ответ на вопрос: как быть, чтобы вера освобождала? И ответ был найден. Теологи освобождения исходят из постулата, что вера не может быть абстрактной. Напротив, она требует освобождения человека. Христос – не только Утешитель, но и Освободитель угнетенных. А это означает также политическое освобождение от угнетающих человека социально-экономических условий. Без политических условий освобождения вера не полна.

Теология освобождения распространилась и на другие континенты. Она стала богословием «третьего мира». В США она стала «черной» теологией, борющейся за гражданские права негритянского населения. В ЮАР «черная» теология освобождения стала одним из орудий борьбы с апартеидом – политикой жесткой расовой дискриминации и сегрегации, проводимой правящими реакционными кругами в отношении коренного населения и переселенцев из Индии. Африканцев заставляют жить в резервациях, они лишены гражданских прав, получают более низкую заработную плату и т.д. В остальной Африке теология освобождения ставила под вопрос правомерность завоевания, порабощения и колонизации народов Африки европейским христианством и рассматривала проблему абсолютной нищеты в большинстве африканских стран как следствие этого порабощения. В Азии теология «из народных масс» и «крестьянская теология» в Филиппинах имели много общих черт с латиноамериканской теологией освобождения. В 1976 году была создана Экуменическая ассоциация теологов «третьего мира». В Европе возникло движение за солидарность с «третьим», а также с «четвертым» миром, то есть с бедняками и маргиналами промышленно-развитых стран. К теологии освобождения примкнули также феминистские, экологические, пацифистские и антиядерные движения христианского направления.

Военные режимы, назвавшие себя защитниками «западной и христианской цивилизации», объявили теологию освобождения «подрывной»...

Анна Ивановна БУСЕЛ

Прим. ред.: Ряд сносок на источники в газетном варианте статьи опущены.