КАК ЛИКВИДИРОВАЛИ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ НАУКУ

Процесс ликвидации научно-технического комплекса (НТК) можно условно разделить на два этапа. Первый – 90-е годы, которые характеризовались несистемными действиями исполнительной власти по отношению к НТК. В 1996 году была принята «Доктрина развития российской науки», в этом же году был принят многострадальный закон «О науке и государственной научно-технической политике», который вместе с тогда еще отдельными налоговыми законами создал хоть какую-то правовую базу поддержки науки. В Госдуме даже принимались решения о причислении расходов на науку к защищенным статьям, что никак не повлияло на секвестирование этой статьи год за годом. Одновременно, в том же 1996 году, правительство приступило к разработке обоснования ликвидации научно-технического комплекса, которое получило название «Концепция реформирования российской науки на период 1998–2000 годов». Вроде бы 2000-тысячный год давно миновал, но автор, невзирая на многочисленные поиски, не смог обнаружить хоть какие-либо свидетельства подведения итогов реализации этой Концепции, что, правда, является характерным для исполнительной власти – не нести ответственность за принятые решения.

За последние 8 лет несистемный подход по «реформированию» НТК сменился системным подходом по ликвидации НТК, государственный сектор потерял практически всё то немногое, что было законодательно прописано.

С 2001 года была отменена льгота по уплате НДС на ввозимое научное оборудование, что привело к снижению и без того скудных бюджетных средств по обновлению научного оборудования более чем на 20 процентов, потому что, кроме НДС, необходимо было изыскивать дополнительные средства за таможенное хранение.

Затем последовательно были отменены льготы по уплате налога на имущество и земельного налога, которые из-за проводимой финансовой политики Минфина по перечислению компенсационных выплат научным организациям поставили многие научные организации на грань банкротства. Упомянутые налоги являются региональными, и местной налоговой инспекции «до лампочки», перечислил ли Минфин соответствующую компенсацию, как клятвенно обещал министр финансов А.Л. Кудрин при представлении этих законопроектов, или нет, ее дело маленькое – собирать налоги. То, что в нарушение ст. 210 ГК РФ (Статья 210. Бремя содержания имущества: «Собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества…») научные организации, которые не являются собственниками ни имущества, ни земли, сделали плательщиками этих налогов, говорит только о том, что закон для исполнительной власти не писан. Сколько научных организаций пострадало, сколько рейдерски обанкротилось от инициативы Минфина (инициатива введения этих налогов, естественно, принадлежала Минфину), исполнительная власть умалчивает, процесс этот продолжается и поныне.

Затем в 2004 году были совершены тоже знаковые действия Минфина. Вначале Постановлением Правительства от 29 мая 2004 года была существенно перекроена бюджетная классификация, в результате чего исчез, как самостоятельный, раздел 06 – наука, что привело к полнейшей неразберихе в понимании финансирования науки, когда три ключевых министерства: Минфин, МЭРТ, Минобрнауки – не могли на заседаниях Комитета по образованию и науке ГД РФ договориться о том, сколько же денег выделяется на науку на очередной финансовый год.

В 2004 году небезызвестным ФЗ-122 (о монетизации) Минфин добился наконец-то ликвидации обязательств государства по 4-процентному финансированию науки (ст. 15 ФЗ-127 «О науке…»).

В 2005 году исчезло положение закона "О науке…" об аккредитации научных организаций. При отстаивании этой законодательной инициативы министр А.А. Фурсенко аргументировал позицию министерства тем, что научные исследования ведутся не только в научных организациях, но и на промышленных предприятиях и еще где-то, к тому же аккредитация никаких налоговых льгот или иных преференций не приносит. По-видимому, министр не в курсе, что в кризисной ситуации предприятия избавлялись от «ненужного балласта», то есть заводских лабораторий, патентных служб и т.п. Эта инициатива министерства привела к появлению фирм-посредников в научно-технической сфере. А между тем, для примера, контрактная систем США предусматривает некий аналог аккредитации, так как организация, претендующая на заключение контракта, должна представить документы, что она не менее трех лет занимается исследованиями по заявленной теме, располагает необходимым оборудованием и квалифицированным персоналом, способным выполнить контракт.

В 2006 году был принят Федеральный закон "Об автономных учреждениях", который предусматривает избавление "государства" от "избыточных полномочий государства", так как для этого вида учреждений исчезает положение Гражданского кодекса (ст. 120) о субсидиарной ответственности, а предусматривается финансирование посредством выделения субвенций и субсидий для оказания услуг, выполнения работ физическим и юридическим лицам (что это такое, в смысле научного поиска, – непонятно) в целях осуществления предусмотренных законодательством Российской Федерации полномочий органов государственной власти и органов местного самоуправления. В прокрустово ложе этого закона начали загонять научные и образовательные учреждения. В том же 2006 году были внесены изменения в правовой статус академий наук, имеющих государственный статус, но, к "сожалению", исполнительной власти этими поправками не удалось законодательно загнать академии в "нужное" положение. Поэтому на основании этих поправок 19 ноября 2007 года было принято Постановление Правительства № 785 "Об утверждении устава РАН", которым установлено, что: «Российской академии наук и ее региональным отделениям предоставляются субсидии из федерального бюджета на реализацию программы фундаментальных научных исследований, финансовое обеспечение выполнения государственного задания по оказанию государственных услуг физическим и юридическим лицам, а также на осуществление инвестиций в целях поддержки и развития научной, производственной и социальной инфраструктуры;

Российская академия наук и подведомственные ей учреждения до 1 января 2009 г. осуществляют свою деятельность в соответствии с положениями Бюджетного кодекса Российской Федерации, относящимися к бюджетным учреждениям».

Если сравнить рост финансирования фундаментальных исследований на 2009 и 2010 годы, то окажется, что в первом случае этот рост составляет около 4%, а во втором – около 5%. В соответствии с законом о бюджете планировалась инфляция в размере 8,5%, которая, видно, не будет выполнена (уже на 20 мая она составляла приблизительно эту цифру). Но даже если брать плановую цифру, то роста никакого нет, есть даже реальное снижение финансирования.

 Хотелось бы отметь еще один момент. Это катастрофическое нежелание тех, от кого зависит судьба научных исследований, представлять специфику естественнонаучных исследований, которые требуют большого числа вспомогательного персонала. Автор, работая в ФИАНе в дореформенное время, припоминает, что в пору интенсивного роста научных исследований в новых научных направлениях соотношение числа исследователей к числу вспомогательного персонала доходило 1 к 4 и даже 1 к 5. А в Распоряжении Правительства № 233-р от 27 февраля 2008 г., которым была принята «Программа фундаментальных научных исследований государственных академий наук на 2008–2012 годы»,  соотношение совершенно обратное, да еще с тенденцией к ухудшению.

                              2008 г.│ 2009 г. │ 2010 г.│2011 г.│2012 г.

 Удельный вес                       59,3    59,5       59,7    59,9      60

 исследователей в общей

 численности занятых

 исследованиями и

 разработками

Периодически, чтобы в глазах мировой общественности не выглядеть совсем уж некомпетентной, исполнительная власть лицемерно заявляет о своей озабоченности состоянием НТК, о своем стремлении поддержать нищих ученых. Чего стоит «пилотный» проект для РАН по поэтапному повышению зарплаты ученых. СМИ, как по команде, расписывали будущие «бешеные» доходы ученых: мол, научные работники РАН будут получать зарплату почти 30 тысяч рублей. А на поверку, как всегда, всё оказалось пшиком.

Вышло Постановление Правительства № 236 от 22.04.2006 г. «О реализации в 2006–2008 годах пилотного проекта совершенствования системы оплаты труда научных работников и руководителей научных учреждений и научных работников научных центров Российской академии наук». Приведем некоторые позиции Постановления:

«8. Российской академии наук по согласованию с Министерством образования и науки Российской Федерации осуществить в 2006–2008 годах оптимизацию сети подведомственных научных учреждений и научных центров Российской академии наук и поэтапное сокращение к 2009 году в среднем на 20 процентов числа работников научных учреждений и научных центров Российской академии наук.

9. Установить общую численность работников научных учреждений и научных центров Российской академии наук:

на 1 мая 2006 г. – в количестве 112370 единиц, в том числе руководителей и научных работников – в количестве 55281 единицы;

на 1 января 2009 г. – в количестве 89896 единиц, в том числе руководителей и научных работников – в количестве 44225 единиц.

10. Предусмотренные настоящим постановлением мероприятия реализуются в пределах средств, предусматриваемых Российской академии наук и ее региональным отделениям в федеральном бюджете на соответствующий год.

11. В период реализации проекта должностные оклады научных работников, предусмотренные приложением № 2 к настоящему постановлению, не индексируются».

Вообще говоря, возникает непростая арифметическая задача. Каким образом при сокращении на 20% персонала и увеличении на 4–5% ассигнований, увеличить зарплату в три с лишним раза? Кстати, в этом Постановлении ничего не говорится об инженерно-техническом персонале – важнейшей составляющей естественнонаучных исследований. Вообще-то приведенные цифры никакого восторга не вызывают, т.к. основное звено исследователей – младшие научные сотрудники, научные сотрудники, старшие научные сотрудники остаются на нищенском финансировании. Конечно, должна увеличиться их зарплата в три раза, если увеличится, но назвать ее достойной язык не поворачивается, а если принять во внимание галопирующую инфляцию, то и говорить-то не о чем. Для привлечения молодежи всем уже известно, что необходимо три базовых фактора: достойная зарплата, возможность осуществления современных научных исследований, достойное жилье. Что следует из приведенного постановления? Зарплата не впечатляет, приборное оснащение устарело и перспектив его обновления нет, жилищный вопрос также реально не решается. Так что при всей риторике о необходимости омолаживания научно-технического персонала реально ровным счетом ничего не делается, но водопады слов на эту тему льются непрерывно.

Правительство Российской Федерации Постановлением от 23 ноября 2006 г. № 712 установило с 1 ноября 2006 г. ежемесячную доплату за уче­ную степень. За 2 месяца 2006 года Минфин выделил положенные средства, а затем, сославшись на «пилотный» проект, перестал выделять средства на доплату за степень.

Таким образом, реальная угроза по ликвидации государственного сектора науки перешла в заключительную фазу, что, естественно, ставит под вопрос само существование России как суверенного государства.

Существует полнейшее несоответствие между утверждениями президента о необходимости развития фундаментальных наук и коммерциализации полученных результатов и конкретными действиями исполнительной власти, поддерживаемой непосредственными руководителями РАН.

Любопытно, что все эти действия в отношении научно-технического комплекса осуществляют научные работники, облеченные научными степенями и званиями, правда в основном так называемых "противоестественных" наук, которых расплодилось превеликое множество. Если в советское время в ВАКе 75% процентов составляли научно-технические и технические диссертации, а 25% процентов – общественные и гуманитарные, то в настоящее время ситуация изменилась с точностью до наоборот. В результате мы получили безграмотных экономистов, политологов, социологов, юристов и т.д., для которых само существование населения с его претензиями на нормальную жизнь не более чем головная боль, которая спокойно заглушается звуками пиления денег, направляемых якобы на социальное развитие страны.

Чем-то похожая ситуация создалась в академическом секторе науки. На протяжении почти 20 лет приборная и техническая база Российской академии наук не обновлялась, а это сотни миллиардов долларов, но об этом открыто говорить почему-то стало неприлично. Кроме того, мы уже уперлись в кадровый голод по всем отраслям экономики, кроме ее гробовщиков.

Второй момент, о чем у исполнительной власти не принято говорить во время "высокомудрых" рассуждений экономических мужей, – это состояние промышленного потенциала. Подчеркиваю, не научного, а промышленного. Как бы ни были высоки достижения науки, в отсутствие промышленности, способной воспринять новые разработки и воплотить в потребляемый товар или услугу, предъявлять претензии к науке безнравственно.

А данных такого анализа нет не только в академии, но и у представителей министерств.

Таким образом, системный кризис продолжает нарастать, невзирая на успокаивающие заявления исполнительной власти высшего уровня. И в этом плане безволие и бездействие РАН не может не удручать.

В.И. БАБКИН,

эксперт Госдумы