ЛОЗУНГ МОМЕНТА

или О двух классах российского предпринимательства

Важнейшим результатом изменений в социальной структуре российского общества после начала системных преобразований стало быстрое, по историческим меркам почти мгновенное, формирование слоя очень крупных предпринимателей, получивших название “олигархи”. Этот слой стал ведущей силой российского предпринимательского класса, и он во многом определяет развитие России.

Нормальный генезис становления предпринимательства – его развитие от мелких к средним, далее к крупным и сверхкрупным компаниям. В основе процесса, продолжающегося уже более 200 лет, лежат объективные преимущества, которые имеют крупные предприятия в ряде областей с точки зрения издержек производства, а также финансовых и политических возможностей. Возникновение крупных и сверхкрупных предприятий и их доминирование в экономике и политике проявились в широком масштабе в Европе и США со второй половины 19 века.

Однако доминирование крупных предприятий, которые в дальнейшем превратились в ТНК – ныне, безусловно, господствующую силу в международных экономических отношениях, не означало превращения мелких и средних предпринимателей в этих странах в малозначимую величину. Они остались фундаментом рыночных отношений, его самой широкой экономической, социальной и политической основой. После Второй мировой войны даже отмечался некоторый ренессанс мелких и средних предприятий в развитых странах, особенно в так называемом венчурном бизнесе, т.е. в рисковом предпринимательстве, нередко в областях высоких технологий. За длительный период существования мелких и средних предприятий сформировался обширный и достаточно прочный и влиятельный социальный, политический и институциональный базис, дававший возможность защищать их интересы, несмотря на финансовое, производственное и организационное превосходство крупных предприятий.

В России все оказалось перевернутым с ног на голову. Мы начали не столько с формирования широкой базы развитого и жизнеспособного слоя мелких и средних предпринимателей, сколько со скороспелой “выпечки” крупных и сверхкрупных предпринимателей, которые стали называться в обиходной лексике “олигархами”, хотя они имели мало общего со своими древнегреческими прототипами. Российский предпринимательский класс стал выглядеть как поставленная на острие пирамида.

Решающую роль в этом процессе сыграло государство и избранный характер приватизации госсобственности. В отличие от нормального пути развития капитализма в Европе и Америке, который возник в недрах феодального общества, постепенно пронизывая сетью рыночных отношений весь хозяйственный организм, капитализм в переходных экономиках, кроме Китая и Вьетнама, развивался не путем “эволюции снизу”, а методом “революции сверху”. Отсюда, кстати, и исключительная роль политики и политиков в это время, намного более значимая, чем в нормальные периоды. Политики стали выглядеть почти как демиурги в древнегреческих мифах, определяющие ход истории. Оказывается во главе страны Ельцин – мы получаем одну систему, Дэн Сяопин – другую, Лукашенко – третью, Ниязов - четвертую, и т.д.

Российская власть занялась “фабрикацией олигархов”, определяя на эти доходные места, разумеется, своих “самых достойных” и близки по духу, а иногда и по крови соратников.

Критики российского олигархического капитализма, прежде всего из левого, а иногда из не очень левого лагеря, настаивают на пересмотре итогов приватизации, ссылаясь на многочисленные нарушения законов в процессе приватизации. На наш взгляд, дело обстоит намного хуже. Если бы даже приватизация была проведена при самом строгом соблюдении законов, а сами законы были бы образцом справедливости, ее объективные результаты в условиях России требуют изменения сложившегося положения, поскольку его сохранение будет иметь катастрофические последствия для страны.

К несчастью, слой, а точнее, класс российских сверхкрупных собственников возник по преимуществу в топливно-сырьевых отраслях. Дело в том, что интересы топливно-сырьевых олигархов объективно находятся в противоречии не только с интересами подавляющей части российского населения, прежде всего как потребителей, но и с интересами основной части предпринимателей, особенно в обрабатывающей промышленности.

Предприятия топливно-сырьевых отраслей ориентируются в первую очередь на мировой рынок как главный источник доходов. Они заинтересованы в максимальных поставках своей продукции на внешние рынки, где, как правило, цены существенно выше, чем на внутреннем, из-за госрегулирования в России в различных формах. Соответственно они выступают за ограничение поставок на внутренний рынок, где поддерживаются более низкие внутренние цены на производимую ими продукцию (если только конъюнктура на внешних рынках не ухудшается кардинально), и против любого государственного регулирования, при котором их заставляют выделять определенную часть продукции для внутренних поставок.

Эти предприятия выступают за максимально возможное повышение внутренних цен на свою продукцию для увеличения прибылей, как любая нормальная частная компания. Здесь у них большие возможности, как показывает, например, сильное повышение внутренних цен на топливо в 2004–2005 гг. Они являются сторонниками выравнивания мировых и внутренних цен, что требует от нас Европа на переговорах о вступлении в ВТО.

Топливно-сырьевые компании стали важнейшим источником обескровливающего Россию массированного оттока капиталов за рубеж (по оценкам, на них приходится около трех четвертей всего оттока капиталов). Одна из важнейших причин этого – “каинова печать” несправедливой приватизации, из-за чего большинство населения считает эту собственность нелегитимной. Растут настроения в России относительно необходимости возврата в общегосударственное пользование природной ренты, основная часть которой ныне присваивается частными компаниями. В результате очень крупная часть полученных в России прибылей и капиталов оседает за границей, работая на чужие страны.

Люди, чьи большие деньги находятся на счетах иностранных банков, неизбежно попадают в личную зависимость от властей этих стран. Последнее обстоятельство может быть особенно нежелательным, если такие люди занимают определенные позиции в российской политике.

Все олигархи обзавелись крупной недвижимостью за рубежом, у многих семьи живут “там”, дети учатся в местных университетах и т.п. Они начинают воспринимать заграницу как свое отечество, а нестабильную и непредсказуемую Россию – только как “заповедное поле охоты” за прибылями, как об этом выразился самый известный бывший российский олигарх – Михаил Ходорковский.

Таким образом, они приобрели важнейшие черты компрадорской буржуазии, ориентированной вовне экономически, политически и даже идеологически. Неслучайно наши олигархи используют иностранную поддержку чуть ли не как главную силу при защите своих интересов в России. “Дело ЮКОСа” показало это со всей очевидностью.

Среди олигархов характерно преобладание людей, менее укорененных в российской государственности и российской цивилизации, чем славяно-тюркское население страны. Конечно, это второстепенный фактор. Главное – объективные условия, которые определяют их поведение. Но какое-то значение это всё же иногда имеет. Эти люди охотнее эмигрируют, охотнее вывозят свой капитал на Запад.       

В то же время многие базисные интересы другой части российского предпринимательского класса, в первую очередь связанной с обрабатывающей промышленностью, противоречат интересам топливно-сырьевой олигархии.

От цен на сырье и энергию, транспортных тарифов зависят не только размеры прибылей этого класса предпринимателей, но и существование их предприятий в принципе, т.е. в первую очередь это борьба за выживание. В условиях российского холодного климата и больших расстояний подтягивание российских внутренних цен на топливо, сырьё и энергию, а также транспортных тарифов до уровня мирового рынка будет означать заведомую неконкурентоспособность большинства предприятий этих отраслей, их гарантированное разорение. Ведь только средние затраты энергии, например, на обогрев помещений в России в 7 раз выше, чем в США.

Эти предприятия в большинстве случаев ориентированы на внутренний рынок как главный источник прибылей, на внешних рынках они нуждаются в серьёзной государственной поддержке. В целом они гораздо более “национально ориентированы” как в экономике, так и в политике.

Различия интересов между этими слоями или классами российской буржуазии носят объективный и глубокий характер. Они вряд ли могут быть преодолены в обозримом будущем.

Российский “неолигархический” капитал кровно заинтересован в максимально низких внутренних ценах на топливо и сырье, более низких, чем их объективный рыночный уровень (с учетом внешнего фактора), иначе большинство промышленных предприятий не будут конкурентоспособными. Но такой заниженный уровень частные топливно-сырьевые компании обеспечить не могут по своей природе. Подобную политику может проводить только государство, выражающее интересы не каких-то узких социальных групп, а большинства населения и предпринимательского класса. Невозможно себе представить ситуацию, когда частная компания, экспортирующая, например, нефть, газ, химудобрения, металлы и т.п., будет финансировать низкие внутренние цены на эти товары за счет своих доходов от экспорта, поскольку в таком случае общая выгода будет больше, чем сумма их индивидуальных выгод. Такая политика противоречит самой природе частного капитала.

Поэтому предпринимательский класс, связанный с перерабатывающими отраслями, объективно заинтересован в том, чтобы топливно-сырьевые предприятия принадлежали государству, разумеется, при условии проведения государством описанной выше политики.

Однако большинство представителей этой части российского предпринимательского класса не только боятся произнести вслух, в присутствии свидетелей, слово “национализация”, но и избегают даже подумать о ней. Главная причина – опасения, что процесс национализации, раз начавшись, может не ограничиться топливно-сырьевыми отраслями, а будет распространен и на другие частные предприятия.

Как уже упоминалось ранее, в программах левых сил, прежде всего коммунистов, требования пересмотра итогов приватизации обычно увязываются с нарушениями законов и правил в ходе приватизационного процесса. А эти законы редко не нарушались. Такой подход укрепляет подозрения, что фактически имеется в виду полный пересмотр итогов приватизации и попытка “возврата к социализму”. Хотел бы выразить точку зрения, что выдвижение подобной цели в настоящее время не соответствует ни потребностям общества, ни реальным возможностям, ни интересам самих левых сил.

Выражаясь формулировками В.И.Ленина, бывшего вождя трудящихся, а ныне “злодея и ставленника германского империализма”, в чем нас пытается убедить российское телевидение, стратегической целью настоящего периода является не социалистическая революция (как об этом мечтают многие левые), а антиолигархические, антикомпрадорские, буржуазно-демократические преобразования базиса и надстройки. Как мне кажется, под этим знаменем могла бы выступить большая часть российского общества.

Таким образом, речь идет о национализации или, по крайней мере, об изъятии в различных формах в общегосударственное распределение большей части прибылей только топливно-сырьевых компаний. Это очень небольшая величина в общей сумме предприятий. Отношения собственности в стране в этом случае существенно не поменяются.

Возможен ли эволюционный, относительно мирный путь решения конфликта?

По-видимому, он не исключен при определенных условиях.

Во-первых, олигархический капитал обязан согласиться с тем, что государству должна попадать существенно большая часть природной ренты, чем до сих пор, даже в рамках существующих отношений собственности, чтобы умерить “антиолигархические” настроения в обществе и дать больше возможностей государству решать проблемы.

Во-вторых, вместо увода значительной части своих прибылей за рубеж, как это происходит в настоящее время, олигархи должны переориентировать эти прибыли на капиталовложения внутри России, в первую очередь в обрабатывающую промышленность. Это ключевой вопрос. Возрождение российской экономики невозможно без массированных капиталовложений. Большие внутренние финансовые источники для этого имеются; уровень сбережений в России достаточно высок – он достигает примерно трети ВВП. Как известно, сбережения – главный источник финансирования капиталовложений. Но в России из них превращаются в инвестиции несколько более половины, и то после 2000 года. А раньше – и того меньше. Остальная часть уходит за границу, “в чулки” и т.п. Тяжелый инвестиционный кризис не преодолен до сих пор. Ни одно новое крупное промышленное предприятие в России после 1992 г. не построено. Мы почти исключительно живем за счет материальных фондов, созданных в советское время, и вскоре их неизбежно проедим.

Не прекращаются разговоры о необходимости выполнения российским бизнесом своих социальных функций. Обычно имеется в виду что-то вроде социальной благотворительности. На самом деле главная социальная функция бизнеса – быть нормальным бизнесом “по Адаму Смиту”, т.е. использовать полученные прибыли на модернизацию и расширение производства. Как уже упоминалось, чемпионами увода средств за рубеж являются топливно-сырьевые отрасли. Если бы эти деньги вкладывались в российскую экономику, мы уже сейчас имели бы принципиально другую ситуацию.

Такие изменения общество бы приветствовало, но они не происходят. Постоянно можно слышать ссылки на “плохой инвестиционный климат в России”. По ряду причин (в частности, из-за первородного греха несправедливой приватизации и из-за неустойчивости в отношениях собственности) этот климат еще долго не будет идеальным. Что же, на этом основании прикажете российскому населению мириться с тем, что Россия может опуститься на уровень наименее развитых стран?

Олигархи должны рискнуть, не дожидаясь, когда их “поднимут на вилы и сбросят с колокольни”. Если большинство населения увидит, что оно стало жить заметно лучше, чем раньше, оно, может быть, и примирится в конце концов с первоначальными “олигархическими безобразиями”. Мало ли безобразий было в истории! А сколько ещё будет?

В-третьих, неразумно столь демонстративно апеллировать к Западу, прежде всего к США, как чуть ли не главному защитнику своих интересов и позиций. В конечном счете население будет рассматривать олигархов просто как “агентов Запада”, что многие уже и делают. Это до добра не доведет, при всей впечатляющей силе Америки. Кое-кто в глубине души даже надеется отгородиться натовскими штыками от народного гнева. В случае чего штыки, разумеется, появятся “для защиты демократии, прав человека и общечеловеческих ценностей”, а также ракетных установок, атомных электростанций и прочих жизненно важных объектов в России “от угрозы террористических атак”. Эти надежды - наивность. Посмотрите на Ирак, как там живется американским сторонникам и что происходит, например, с поставками иракской нефти на мировой рынок? Думаете, в России будет по-другому?

Какова вероятность того, что развитие в России пойдет по компромиссному, наиболее благоприятному для страны пути, без особых катаклизмов?

На мой взгляд, шансы есть, но они, к сожалению, не очень большие. Российские правящие классы всегда отличались негибкостью и чрезмерной жадностью. Они никогда не любили “делиться” и идти на компромиссы, доводя дело до крайности, а потом нередко теряли всё.

Так или иначе, центральной задачей момента, по нашему мнению, является превращение топливно-сырьевых отраслей в главный источник экономического развития России и повышения уровня жизни населения за счет снижения издержек российских компаний на топливо и сырьё, прежде всего для предприятий обрабатывающей промышленности, и финансирования внутренних капиталовложений. Другого такого источника у России нет. Природные ресурсы даны нам “от Бога” и должны принадлежать всему обществу. Желательно добиваться этого с наименьшими потрясениями, без национализации топливно-сырьевых отраслей. Хотелось бы, чтобы это получилось.

                                                            А.И.Бельчук,

 д.э.н., проф. Всероссийской

академии внешней торговли