Счет фальсификаторам

Труднее всего бороться не с противником из враждебного лагеря, а с глупостью в собственном стане. Выхватят из контекста великих предшественников какую-нибудь популярную мысль и потом размахивают ею на всех перекрестках как истиной в последней инстанции, вечной на все времена, красуясь при этом своим непоколебимым патриотизмом, без всякой самокритичности.

В № 22–23 за июнь 2008 г. «Экономическая и философская газета» опубликовала на своих страницах весьма характерную, под лозунговым названием, статью одного из своих авторов из г. Железнодорожного Московской обл. «Диктатура пролетариата – сущность марксистского учения». Из уважения к автору, тем более что его понимание характерно для массового сознания, не сообщаю его имя, но смолчать не могу. Ну доколе же можно не знать и не читать своих классиков?

В.И. Ленин: «Все знают, что марксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов» (ПСС, т. 40, с. 303). Оказывается, не все. Но сущность марксизма указана здесь недвусмысленно. Загляните в нее!

5 марта 1852 года К. Маркс писал И. Вейдемейеру: «То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 28, с. 427). То есть уже к 1-й фазе коммунизма.

Ф. Энгельс: «Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство» (Соч., т. 19, с. 224). Вот действительная цель восхождения: "уничтожить себя", классы, государство – в функциональной последовательности к подлинному освобождению.

В.И. Ленин: «Господство авангарда всех трудящихся и эксплуатируемых, т.е. пролетариата, необходимо на это переходное время для полного уничтожения классов» (ПСС, т. 37, с. 87).

В.И. Ленин: «Маркс и Энгельс говорили: равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать уничтожения классов. Классы мы хотим уничтожить, в этом отношении мы стоим за равенство. Но претендовать на то, что мы сделаем всех людей равными друг другу, это пустейшая фраза и глупая выдумка интеллигента… И вот мы говорим: мы ставим себе целью равенство как уничтожение классов. Тогда надо уничтожить и классовую разницу между рабочими и крестьянами. Это именно и составляет нашу цель. Общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество» (ПСС, т. 38, с. 353).

В.И. Ленин: «Мы ведем классовую борьбу, и наша цель – уничтожить классы. Пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор социализм остается неосуществленным» (ПСС, т. 40, с. 304).

Еще категоричнее Ленин выразился в гостях у рабочих: «Сейчас, проходя ваш зал, я встретил плакат с надписью: "Царству рабочих и крестьян не будет конца". И… когда я прочитал этот странный плакат, я подумал: а ведь вот относительно каких азбучных и основных вещей существуют у нас недоразумения и неправильное понимание. В самом деле, ежели бы царству рабочих и крестьян не было конца, то это означало бы, что никогда не будет социализма, ибо социализм означает уничтожение классов, а пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор остаются разные классы, и, следовательно, не может быть полного социализма» (ПСС, т. 43, с. 130).

Иосиф Сталин, авторитет которого был очевиден в широких массах, знал эту марксистско-ленинскую постановку вопроса о классах, диктатуре пролетариата, переходном периоде, социализме. Она была зафиксирована в Проекте и Программе РКП(б) 1919 г. (Ленин В.И. ПСС, т. 38, с. 86, 105, 419).

В брошюре «К вопросам ленинизма» в 1926 г. он, как и Ленин, называл диктатуру пролетариата «властью… для уничтожения классов, для перехода в общество без классов, в социалистическое общество» (Сталин И.В. Соч., т. 8, с. 30). Держался этого же взгляда и в 1934 году: «Взять, например, вопрос о построении бесклассового социалистического общества. XVII конференция партии сказала, что мы идем к созданию бесклассового, социалистического общества» (Соч., т. 13, с. 350).

И вдруг в Докладе о Проекте Конституции победившего социализма 25 ноября 1936 г. Сталин объявляет социализм классовым обществом с «совершенно новыми классами» (Сталин И.В. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, с. 548-550).

Как это понять? По какой такой логике генсек отступает от ленинской позиции, еще недавно разделявшейся им?

Ответ находим через десять страниц: «Я должен признать, что проект новой Конституции действительно оставляет в силе режим диктатуры рабочего класса, равно как сохраняет без изменения нынешнее руководящее положение Коммунистической партии СССР» (там же, с. 561).

Вот, оказывается, где заноза сидит! "Классы" оказались нужны, чтобы сохранить диктатуру пролетариата. Без них она просто бессмыслица. Нет классов – не должно быть и диктатуры. Это – позиция марксизма. Сталина она не устраивает. Поэтому, чтобы обосновать диктатуру, Сталин объявляет классы "совершенно новыми".

При этом диктатура сохранена, и ее органы – в полном порядке. Поскольку она не упразднена и с нее не снята задача защиты от врагов, естественно, она продолжает их искать и находить, т.е. оправдывать свой хлеб, помимо воли генсека, без дополнительных наставлений. Так за декларированной победой социализма, на фоне воодушевления трудящихся масс, начинается новый виток репрессий.

Выведенная за черту исторической необходимости, "диктатура" не складывает рук. Добавьте к этому, что в стране продолжает действовать идеология классовой борьбы как руководящая доктрина. Всё это принуждает людей жить по нормам прежних классовых отношений. И, перенося их на межличностные отношения, все неурядицы, привычки и конфликты они решают с помощью извращенного классового подхода. Люди обмениваются слухами и защищаются доносами. Репрессии поэтому нарастают и скоро становятся массовыми.

Думается, Сталин сам этого не ожидал. Вряд ли он их планировал. Но признаться в содеянной подтасовке марксизма, под угрозой суда или иного общественного остракизма, уже не мог.

В репрессиях не было смысла. И вряд ли они были задуманы. Сталин скорее спровоцировал их, чем санкционировал. Они стали естественным следствием измены марксизму.

С точки зрения общечеловеческой морали, оказанного влияния и давления на массы Сталин предстал "фаллическим героем" (термин писателя А. Проханова), но отнюдь не коммунистическим вождем, каким он себя представлял. И произошло это не по причине плохого знания марксизма, а, наоборот, в силу вполне профессионального им владения. Поэтому и исправлять эти следствия надо не отказом от марксизма, а возвратом к нему.

Бесклассовым обществом нельзя управлять как классовым. Поскольку нет классов, некого подавлять, диктатура становится не только излишней, но и опасной. Государство, согласно марксизму, как орган политического господства одного класса над другим не соответствует коммунистическому, бесклассовому обществу и подлежит упразднению. Оно должно превращаться в орган коррекции и регулирования "общественными делами и производственными процессами" в интересах всего общества. Из отмирания государства поэтому вовсе не следует отказ от управления, меняются лишь формы управления.

А для этого надо провести реформы по расширению прав, свобод, демократии, полномочий на местах, устранению репрессивного аппарата, развитию самоуправления, привлечения личности к государственным делам. Да мало ли что надо в сей великий исторический момент!

Но это не входит в личные планы уже привыкшего к славе и положению верховного лица в стране. И он, твердо заняв пост рулевого, вершит делами как бог, в абсолютной неприкосновенности и непогрешимости. Признай он социализм, как к тому обязывает марксизм, бесклассовым обществом – и диктатуру пролетариата предстояло сдать в архив истории. Но соответственно поменять способ и стиль руководства. Иначе говоря, решать следующую историческую задачу. Привести надстройку в соответствие достигнутому базису, выработать новые, адекватные реальной социальной структуре принципы и формы управления.

Но на пороге уже топталась война. И именно ей предстояло проверить страну и руководство на взаимную преданность и прочность. В известном смысле поэтому война спасла авторитет Сталина. И потом списала ему грех величием обретенной победы.

Но списание было дорогим. Причем война подтвердила бесклассовость нашего строя, где в одних окопах и шеренгах, не распадаясь по социальным ветвям, рабочие, крестьяне, интеллигенты клали свои верность и жизни на алтарь общей победы, не прикрываясь какими-либо отличиями по статусу. Надо, однако, понимать при этом, что мы вполне победили бы врага меньшей кровью и гораздо быстрее, если бы не сталинские перверсии и изломы с социальной структурой, властью и расширенными полномочиями Комитета государственной безопасности.

К сожалению, Сталин не вспомнил о своем предвоенном грехе и ничего не исправил в социальном устроении страны после победы. Это попытался было сделать Хрущев, но опять-таки без научной корректировки. Он разоблачил культ Сталина, но не поставил вопроса о верности марксизму и чистоте его исповедания. И угодил в тот же капкан – культа личности и практического волюнтаризма, чем поныне и до безобразия отличаются все наши предводители, озабоченные более властью, чем благом народа.

Так кем же Сталин был по своей человеческой стати и сути?

Созидателем? Или потребителем? Вопрос не праздный! Мы здорово обожглись об него. Феномен Сталина ставит вопрос о человеке во власти. Общество не должно зависеть от изъянов отдельно взятой личности, особо от властолюбия и своеволия, жажды славы и придворной покорности.

Если Ленин в своей теоретической и практической жизнедеятельности был Созидателем, то Сталин всё делал, чтобы казаться им. Осуществив подлог в марксизме ради удовлетворения личного честолюбия, он предстал потребителем, добивающимся славы, власти и… бессмертия. Таковых в истории было немало. Видим их череду и сегодня, алчущих почитания и изысканного потребления.

Извратив марксизм, Сталин практически не закончил переходный период. Поэтому не получился должным образом и социализм. Последствия этого мы видим и сегодня.

Искаженная картина социальной структуры вселяет людям иллюзии возможного повторения пройденного, будто история для того только и существует, чтобы разным негодяям исправлять свои ошибки, а шкурникам – возвращать свои позиции. Помилуйте, нет у нас классов и попытка создать их, то есть пройти не законченный Сталиным переходный период в обратном направлении, ведет даже не к фарсу или трагедии, а просто к маразму.

Да рабочие и крестьяне остались. Но не как классы, а как равноправные вместе с интеллигенцией слои вследствие сохраняющегося разделения труда. Классы вообще возникают из слоев, состоят из слоев и превращаются в слои, когда история ставит им предел. Но вы не можете, уничтожив эксплуататорские классы, сохранить эксплуатируемые. Классы возникают как антиподы, так же вместе, как антиподы, прекращают свое существование. Люди при этом не подлежат уничтожению. Они просто меняют свое положение, вступают в новые общественные связи и отношения.

Если Сталин отложил признание нашего общества бесклассовым, то гайдаровская теория воскрешения капитализма сильно поторопилась объявить его заново классовым. Это не более чем тщеславная попытка превзойти славой своих действительно славных отца и деда. Она покоится на еще большем предательстве трудового народа, чем со стороны Сталина. Это два злых гения в нашей истории. Один велик и неприступен, как айсберг. Другой – выползшая из номенклатурного подполья мышь. Если Сталин извратил и затормозил прогресс нашего общества, то Гайдар, перегрызя его связки ельцинскими зубами, повернул его вспять, опрокинув в регресс.

Гайдар победил лишь потому, что коммунистические правители, доведя общество до стагнации, отказали в раскрытии и реализации новой движущей силе в лице рационализаторского и изобретательского движения трудящихся масс, а послушная им номенклатура в конце концов сообразила, что право ничем не ограниченной частной собственности ей выгоднее дозированных привилегий по спискам прежней иерархии.

Неслучайно поэтому, прибрав к рукам общественную собственность (повесив ее для маскировки на родных, близких, друзей, знакомых), она превратилась в так называемых промышленников, банкиров, предпринимателей, присвоив себе звание «новой буржуазии». Так, оставшееся втуне позитивно-созидательное творчество новаторов было подменено воровским творчеством чиновников. «Реформы» суть и есть разрешенное правителями самим себе жульничество.

Увы! Сегодня это такая же придуманная «буржуазия», как «совершенно новый рабочий класс» И. Сталина. Это не результат естественного развития общества, как в Европе XII–XVII веков, периода первоначального накопления, а следствие искусственных, насильственных управленческих решений и последующего разграбления общенародной собственности. Из этого не получится капитализм. Воровство не перестает быть воровством из-за того, что его разрешили. Неправильное понимание самих себя, как и в случае вступления в сталинский социализм, годами накапливает негативные следствия и ведет к неизбежным трагедиям. Оно не избавит от расплаты. Вы получите из этого только диктатора пострашнее Гитлера либо революцию радикальнее якобинской.

Как вы можете, к примеру, бороться с коррупцией, если вы привели в движение неуемную потребительскую алчность, удовлетворение которой зависит не от созидательных заслуг, а от местоположения или связей в иерархии? Отсекать следствия и оставлять нетронутыми те самые причины, что ее порождают? Ну это же глупо. И бесконечно! А рисовать «успехи» с помощью ТВ и СМИ? Еще глупее! Народ можно долго обманывать, но оттяжка решений приводит лишь к возрастанию совокупного негатива и чревата более тяжкими последствиями.
С точки зрения материалистического понимания человека борьба внутри нашего общества идет не между пролетариатом и буржуазией. Нет ни того, ни другого. Борьба развернулась между тружениками-созидателями и криминальным жульем, состоящим из чиновников во власти и расцветших в "свободном полете" предпринимателей, гребущих под себя всё, что где плохо лежит, с помощью специально разработанных правил. Эти потребители, явные или скрытые преступники, подлежат не классовой (огульной), а индивидуальной, по сути уголовной, ответственности. Не через социальную революцию одного класса против другого, а через антикриминальный протест трудящихся, преследующий не экспроприацию посредством ревкомов отчужденной собственности, а ее реверсию (возврат подлинному владельцу), с гласным судом и необходимыми процедурами. Этот путь, при условии консолидации всех трудящихся масс в широкую демократическую оппозицию, был бы наиболее оптимальным и безболезненным.

Но для этого всем коммунистическим и рабочим партиям, мыслящим себя наследниками революционных традиций и мирового освободительного движения, необходимо собраться! Но не в единую коммунистическую партию (с идеей новой диктатуры), а в ФКД (Фронт Коммунистической Демократии).

Никто при этом никого не должен поглощать или подчинять. Пусть руководители компартий останутся на своих местах и не спорят, кому из них быть главнее. А на объединительном представительском съезде из трех представителей от каждой организации выберут общий Совет, принимающий демократическим большинством решения, обязательные затем к исполнению всем входящим в ФКД партиям. Демократия внутри коммунистов – залог демократии в обществе.

Коммунистам, чтобы быть ближе к народным массам и быть понятыми ими, необходимо прежде отмежеваться от Сталина и научиться понимать друг друга на одном языке. Исконно марксистско-ленинском, который в первоисточниках, а не в учебниках времен фальсификации. Тогда прогресс будет обеспечен.

Марк Васильевич БОЙКОВ

Комментарий «ЭФГ»: М.В. Бойков не в первый раз выступает с подобного рода аргументацией. И в очередной раз мы вынуждены заметить, что в аргументации автора нет четкого ответа на два вопроса.

Первый вопрос, хронологический, о длительности переходного периода от классового общества к бесклассовому. Вряд ли даже Марк Васильевич предполагает, что исчезновение классов может произойти мгновенно.

Второй, топологический, о том, можно ли, живя в социалистической стране, которая находится в капиталистическом окружении, считать исчезнувшими классы. С точки зрения топологии (которая, как известно, в первую очередь изучает совокупность явлений, возникающих в дихотомии двух измерений – «внутри» и «снаружи») СССР был в каком-то смысле тождественен диктатуре пролетариата, которая противостояла более чем буржуазному окружению и которая была вынуждена путем войны подавлять сопротивление наиболее агрессивных слоев буржуазии.

Косвенно М.В. Бойков признает это, упоминая о войне. Однако классовый характер войны, в которой социализм, социалистическое государство, а вовсе не метафизическая Россия противостояли миру капитала и его ударному кулаку в виде нацизма, от него начисто ускользает.